«Интернет, по моему глубокому убеждению, - гигантская стенгазета советских времён, но на новой технологической основе. То есть основа авторского состава - графоманы. Но графоману нельзя запрещать писать и печататься в стенгазете, ибо это может привести к необратимым медицинским последствиям для него».
Это верно с точностью до наоборот. Стенгазета была органом ГОСУДАРСТВЕННЫМ, и писали туда в принудительном порядке. Сам тип стенгазеты утверждался сверху, никто стенгазету не читал и не должен был читать. Исключение составляла «дружеская критика» мелких правонарушений. Посмотреть на карикатуру коллеги с оскорбительной подписью было волнительно. Всё остальное являлось «домашним заданием» не рассчитанным на внешнее потребление. Государство обязывало своих подданных не только читать, но и ПИСАТЬ газеты. Каковые «добровольно» выпускались даже на каторге.
А вот интернет даёт людям возможность разрушить государственную принудиловку. Причём ДО ОСНОВАНИЯ. Блоггер является не только самостоятельным юнитом, имеющим возможность без чьей-либо милости и поддержки сказать что угодно, но и обладает реальным печатным органом, способным составить конкуренцию хоть «Нью-Йорк Таймс». Можно сказать, что именно сейчас на наших глазах происходит РАЗРУШЕНИЕ ВИРТУАЛЬНОСТИ. Момент истины возник в информационном процессе только теперь. Газеты старого времени это конечно апофеоз интеллектуальной свободы, но только в сравнении с дописьменной эпохой. С точки зрения гиперинформационного общества это кубометры засохшего кала. Пока государственный диплодок информацию усвоит, пока переварит и выкакает миллионным тиражом, пройдёт вечность. «У нас от мысли до мысли сто вёрст». Когда я печатался в «Независимой газете», Третьяков восседал на троне и изрекал раз в полгода непререкаемые истины: «Галковский – это провокатор», «Галковский врёт», «Галковский – шут гороховый». Попробовал бы Виталий Товиевич вякнуть что-нибудь подобное при подлинной свободе слова, то есть при игре на равных.
Недавно камикадзе из «Русской жизни» на прыжок в Виндовс осмелились. Одно шевеление мизинцем – и их главный редактор заткнул в ЖЖ свой многолетний фонтан. Борис Кузьминский, 20 лет выращивающий бонсай литературной репутации, со всего маха грохнулся об пол и все увидели литературного дурачка и штрейкбрехера. Мне даже не понадобилось ничего отвечать, я даже написал «Борис, я тебя люблю». Штрейкбрехера, кстати, уже пинком вышибли из разваливающегося журнала, а это уже не только позорно, но и гомерически смешно. Человек долгие годы мечтал занять скромное место на литературном Олимпе и, наконец, занял. Оно действительно весьма скромное.
Максим Соколов много лет тряс бородой по телевизору, имитировал «маститость». Одна заметка – и Максим Соколов тот, кем он является не в виртуальном зазеркалье допотопных СМИ, а в RL. Опять без каких-то усилий с моей стороны все увидели филистера и наглого лжеца.
Разумеется, точно так же, «поскольку все ходы записаны», люди видят и хорошее. Например, то, что комментарии Третьякова часто бывают интересны и блоггеры это действительно ценят. Я очень рад, что Виталий Товиевич решил виртуализироваться, или, точнее, развиртуализироваться в ЖЖ. Ведь, повторяю, информации о нём блог даёт в сто раз больше чем газета или телеэкран. Хотите узнать человека – посмотрите, как он говорит со своим собеседником.
К сказанному добавлю ещё одно. Само слово «графоман» в его современном значении – это наследство социалистического новояза. В устах советского человека это нечто невыразимо мерзкое, что-то вроде «отвратительного сумасшедшего вора». Между тем до революции слово не имело такой убойной силы. Графоман это чудак, иногда симпатичный. Собирательным образом графомана был граф Хвостов – существо смешное и незлобливое. Гоголь создал галерею уродов. Есть ли там графоман? Нет. В литературе графоман это Козьма Прутков – по щедринским нравам отечественной сатиры герой почти положительный. Прутков простодушен, Прутков глуп, Прутков не чужд государственной риторики, но это не вор, не подлец и не злобный шизофреник.
Аберрация произошла потому, что социализм монополизировал право письменной речи, любой пишущий человек в контексте социализма являлся чиновником и плохо пишущий превращался в БРАКОДЕЛА, то есть воришку и дармоеда, живущего за счёт коллектива. Родное государство обеспечило писателю все условия, оплачивает его труд, а он халтурит, а то и элементарно не умеет писать, занимаясь шулерством. Вот таких расхитителей социалистической собственности и ненавидели в СССР лютой ненавистью.
В своё время я написал «Бесконечный тупик». Предположим, что это книга бездарная. НУ И ЧТО? Кого я этим обидел, у кого что своровал? Издал я БТ на своём горбу, за свои деньги. Общество не пострадало. В конце концов это даже трогательно. Бездарный человек всё-таки не тырит кошельки, а себя блюдёт, пытается жить как взрослые, при деле.
Поэтому злой пафос Третьякова по отношению блоггерам мне совершенно непонятен. Ну не умеют писать жежисты. НУ И ЧТО? Разве это недостаток? Пишут они за свои деньги, а если и бесплатно, то всё равно тратя свои силы. В ЖЖ плохо хулиганство, но вовсе не «низкий уровень». И такой ли уж он низкий? Не уверен. До эпохи телефона люди переписывались очень интенсивно. Переписка обычного врача, адвоката, учителя, техника занимала за жизнь томов 50. Эти люди не претендовали на литературное признание, также как говорящий по телефону не считает себя мастером разговорного жанра. Но эти письма часто интересны и на этой невидимой части айсберга стоит великая литература 19 века.
Вообще-то получается, что Третьякова всё больше раздражают его читатели. Они мешают его роману с государством. Но зачем тогда было приходить в ЖЖ? Может быть, Вмталий Товиевич обычный жежист, которому 17 лет назад государство подарило гигантский ламповый компьютер? Компьютеры быстро устаревают, а человек как новенький живёт до самой смерти. Вот бывший главред «Независимой газеты» и пришёл к нам, к «графоманам». На общих основаниях, с обычным ноутбуком, но с преувеличенным представлением о своей значимости.
У меня иногда бывает – чего-нибудь брякну машинально, а человек застывает с открытой варежкой. Недавно беседовал с одним молодым режиссёром и говорю:
- Ну а что такое кинематограф 20 века. Это несколько сотен лоботрясов, до появления компьютеров играющих в компьютерные игры за счёт государства.
Я пошутил, а человек посерел и «ушёл думать». У него в голове какой-то пазл сложился.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →