Если набрать моё имя-фамилию в Яндексе, то получится, - сейчас посмотрю, - 32 000 ссылок. Из них первая – это статья в Википедии. Очевидно, что 95% новых читателей черпают первичную информацию о Галковском оттуда.
Поэтому решил слегка скорректировать википедический канон.
1. «Отец — инженер, мать — портниха, предки были духовного звания».
Информация верная, но рассогласованная и неуместная. То, что у меня в роду были сельские попы и церковные регенты (которых я в глаза не видел), вещь маловажная. К тому же это никак не сказалась ни на моем воспитании, ни на моём отношении к религии (философически индифферентном).
О матери достаточно было сказать, что она рабочая. В моём случае происхождение значит мало. Чай, не маркиз. Но хоть бы и маркиз, я ведь по своему психотипу не «наследник», а «родоначальник». У таких людей мир создаётся внутри, из собственных снов и фантазий, потом проецируется в реальность и навязывается окружающим.
Мои родители мало повлияли на меня, можно сказать, что всё их воздействие было физическое и негативное. «Бесконечный тупик» имеет посвящение отцу, но если разобраться это упрямая силовая любовь умного и тонко чувствующего автора к человеку, которой этой любви абсолютно не достоин. В стиле «Брешешь, бисов сын, ты же ж мой батько».
2. «Четыре раза пытался поступить в университет. Работал на заводе им. Лихачева наладчиком пылеулавливающего оборудования. Работал также лаборантом в Академии бронетанковых войск им. Малиновского».
«Вечерний ЗиЛ» это отрыжка бурной деятельности Сенатова и Козлачкова (за которую они ответят – чем позже, тем для себя хуже). В университет я поступал фактически один раз. Для поступления на «идеологический» философский факультет по тогдашним идиотским законам нужен был стаж в два года или служба в армии. После школы поступать было можно, но проходной балл для школьников был 23,5-24 балла. Это пятёрочный аттестат + три экзамена на «5» и один на «4». Поэтому первые два года я поступал, чтобы посмотреть, как и что, и заодно получить дополнительный отпуск на заводе. На третий год у меня не взяли документы, и экзамены я не сдавал вообще. На четвёртый документы взяли за взятку, и в рамках этой взятки помогли также с экзаменами. Но прикол не в этом, а вообще вопрос «поступил - не поступил» лишён какого-либо смысла. Это взгляд на мир школоты. Для биографии поступление важно только в случае, если человек дальше учиться не смог. Вот мой отец поступил в консерваторию, но потом оттуда был отчислен. Для его биографии это факт. А для моей биографии факт, что я кончил философский факультет МГУ. «Вечернее отделение» ничего тут не значит, это не «школа рабочей молодёжи». Вечернее отделение это просто «вторая смена» в школе. Там такой же курс с теми же преподавателями, только без стипендии. В дипломах даже не было упоминания о вечернем отделении, потому что это была неважная информация. Серьёзным минусом вечернего отделения было то, что там не было обязательного трудоустройства, а плюсом – отсутствие трудотерапии, комсомольских собраний и прочих физкультур. Поэтому я и не перевёлся на дневное в следующем году, хотя это было сделать легко.
Работа на ЗИЛе важна, но без детализации. Типа «после школы три года проработал рабочим на заводе, в 1980 проступил на философский факультет МГУ». В военной академии я проработал несколько месяцев на технической кафедре – можно не упоминать вообще.
Для прикола можно было бы что-нибудь добавить. Например, на ЗиЛе я работал вместе с Якубовичем из «Поля чудес» - публика такую смешную параинформацию любит. А про «пылеулавливающее оборудование» уныло и ни к чему.
3. «Вадим Кожинов, в 1990 году устроил Галковского в журнал «Наш современник» (ушёл оттуда через год со скандалом)».
Ушёл не через год, а через полгода, никакого скандала не было. Журнал (государственный) контролировался двумя людьми – Куняевым и Кожиновым. Главред Куняев поставил своим замом какого-то майора по фамилии Ильин, который из-за крайней ленивости шефа осуществлял фактическое руководство журналом и хозяйственными делами. При этом ничего не соображая ни в том, ни в другом. Это вызвало большое озлобление редакции, и было решено ввести вторым замом Александра Позднякова. Поздняков был худо-бедно настоящим литератором, а кроме того, полковником :) Считалось, что полковник майора сборет.
Куняев на кандидатуру Позднякова согласился только с одним условием: «Галковского вон из редакции». Почему он меня невзлюбил он и сам объяснить не мог, но, по сути, решение было правильное. У поэтов чутьё. Я лидер и быстро подчиняю людей своей воле, причём делаю это внешне незаметно. Ещё полгода и Куняев побежал бы по Цветному бульвару голый в коробке из-под телевизора. А за ним – Кожинов.
Ильин вызвал меня в кабинет и полчаса расстилал про благородство и слово офицера. Я сказал «но проблем» и больше в редакции не появлялся. Через год «Наш современник» исчез в Лете.
Проблема на самом деле была. Об увольнении мне должен был сначала сказать Кожинов, а молодая часть редакции – Сегень, Писарев, Штепа и Широпаев – ради приличия поддержать меня из солидарности. Люди же разбежались, Писарев даже на один день взял отпуск за свой счёт.
К его чести, он потом считал свой поступок подлостью и меня долго стеснялся. А зря. Ничего личного к «современниковцам» у меня не было, а их действия показались мне тогда глупым ребячеством. В результате ранимого Позднякова Ильин довёл до истерики, тот уволился со слезами на глазах. Писарев свалил на телевидение, где сделал карьеру и над Куняевым открыто глумился. А ещё чуть позже народ поднял Ильина на вилы, так как выяснилось, что дурак по своей инициативе недоплачивает сотрудникам журнала зарплату. Не ворует, а просто так – выслуживается перед главой холдинга «Литературной Газеты», где печатался журнал (через голову ничего не подозревающего лентяя Куняева).
Так что внутренний конфликт конечно был, на уровне «диалога двух культур». Но внешне никаких скандалов не было.
4. Приводится моя самохарактеристика такого свойства:
«Обо мне как писателе написано энное количество текстов, как правило во всякого рода учебниках и научных пособиях. И там постоянно решаются две «промблемы»: постмодернист я или нет, и к какому направлению постмодернизма принадлежу. А какое это имеет значение? Это ерунда «ни уму ни сердцу».
Нет, чтобы написать ПРАВДУ:
«Дмитрий Евгеньевич Галковский, русский писатель. Из-за своего социального и этнического происхождения всю жизнь бойкотировался властями СССР, и затем РФ. Несмотря на очевидные литературные способности, до сих пор не смог опубликовать ни одной своей книги. Известность приобрёл благодаря интернету. Однако в интернете же против Галковского ведётся планомерная кампания, изображающая его психически больным человеком и скандалистом. Между тем известно, что Галковский уравновешенный и общительный человек с университетским образованием, трезвенник, председатель клуба блоггеров».»
Любопытно, что дальше идёт пассаж авторов статьи, разрушающий вышеприведённый текст:
«Для философской, публицистической и художественной прозы Галковского характерны эстетика фрагмента, ироническое обыгрывание «чужого слова» (во многом эти черты восходят к В. В. Розанову — одному из центральных персонажей «Бесконечного тупика»)».
Потому что реально, в мундире контекста всё это говорится так. За столом во френче сидит следователь:
- А я ведь, голубчик, уравновешенный и общительный человек с университетским образованием, трезвенник, председатель клуба блоггеров.
А перед ним корячится на табуретке кусок мяса, изображающий себя психически больным человеком и скандалистом.
И это ПРАВДА.
5. Добрую половину текста статьи занимает изложение «исторических теорий Галковского».
Это в огроде бузина, потому что в начале статьи говорится, что я «философ, писатель и публицист». При чем же мои ИСТОРИЧЕСКИЕ взгляды?
Логично было бы написать, что я и историк, или хотя бы отметить, что в университете специализировался по истории античной философии.
«Исторические теории» (их, кстати, у меня и нет) излагаются в стиле совсем анекдотическом, даже непонятно, где это люди взяли. Подобное месиво нет смысла разбирать по пунктам, ибо изуродовано и оглуплено всё. Поэтому отмечу только пару мест.
«Галковский является автором «концепции субгегемона». Согласно данной концепции, в геополитике, наряду с явным гегемоном, доминирующим в глобальном масштабе, существует т. н. «субгегемон» — государственное образование, следующее по мощи за гегемоном, неизбежно с ним конфликтующее во всех аспектах и стремящееся занять его место».
На самом деле я говорил об оппозиции «гегемон-субгегемон» (и говорил открытым текстом) лишь как об умозрительной схеме, помогающей дилетантам хоть как-то разбираться в хитросплетениях реальной дипломатической истории. Это что-то вроде мнемонического приёма «Каждый Охотник Желает Знать Где Сидит Фазан», помогающего запомнить количество, качество и последовательность цветов видимого спектра светового излучения, но не имеющего никакого отношения к оптике как конкретной физической дисциплине.
Возьмём эпоху «дипломатической революции» середины 18 века. Тогда распались стратегические союзы между Францией и Пруссией, и Англией+Ганновером и Австрией+Россией, и возникли такие же стратегические союзы между Францией и Австрией+Россией, и Англией+Ганновером и Пруссией.
Этот калейдоскоп станет осмысленным, если понять что подобная перестройка шла в рамках основного франко-английского противоречия. От эскадры флагмана Франции отделился корабль Пруссии и пристроился в кильватер к флагману Англии, а от Англии корабли Австрии и России отплыли к Франции. Всё достаточно понятно. Причём поскольку Франция была гораздо сильнее и опытнее Англии, события надо рассматривать через парижскую, а не лондонскую подзорную трубу. Многое будет яснее.
Сейчас общепринятым является взгляд из Лондона, потому что через 60 лет Англия стала гегемоном и обгадила поверженного соперника. Семилетняя война стала изображаться безусловной победой английской коалиции и будто бы гибелью французской колониальной империи, тогда как результат войны был неопределён, и от разгрома Лондон спасло только бессмысленное предательство России – а ля Брестский мир. В следующей войне выиграла Франция, и вот там действительно был нанесён фатальный удар по английскому колониальному господству. От которого Лондон не оправился никогда. Гегемоном Англия стала, а вот сверхгегемоном и хозяином мира – это извините. Французские товарищи поставили подножку на два века вперёд.
То же самое можно сказать о термине «криптоколония». Это некоторая условность, позволяющая дилетантам взглянуть на подлинное устройство и управление конкретным государством. Реально же здесь ведётся речь о многоступенчатости понятия суверенитета. Дилетанты легко различают колонии и суверенные государства, с грехом пополам понимают, что такое сателлиты. А дальше стоп-машина. Реальный же механизм господства одного государства над другим может быть очень многослойным и коварным. «Криптоколония» это условность, вроде «водоплавающих животных». С точки зрения систематики такого понятия не существует, так как плавать могут и черви, и рыбы, и насекомые, и земноводные, и птицы, и млекопитающие. «Криптоколониальность» это лишь сочетание высочайшей степени внешней зависимости с такой же высочайшей степенью декларируемой независимости и политического гонора. Понятно, что это удел достаточно крупных стран, попавших в лапы столь же крупных и специализированных хищников.
В «историческом» отделе статьи обо мне более-менее удачно перечисление «исторических постулатов»:
«Когда численность населения может расти по экспоненте, она должна расти по экспоненте.
Государство это иерархия полисов, первая стадия государства — союз полисов, а первичная форма государственной жизни — полис.
Гегемон определяет историческую эпоху и создаёт господствующую историческую концепцию своего времени.»
И т.д.
Но это скорее не постулаты, а афоризмы и «мнемонические приёмы». Афоризм не претендует на значение постулата. Это «штрих». «Постулатом» может быть совокупность взаимосвязанных афоризмов. В перечисленных в статье штрихах много пропусков и произвола, поэтому общая картинка, мягко выражаясь, неточная. Например, можно говорить о законе культурной инерции гегемона. Новый гегемон некоторое время не может захватить культурно-информационное господство и наоборот политически поверженный гегемон ещё длительное время сохраняет культурное преобладание. Например, Франция вплоть до конца 19 века была культурным гегемоном Европы. И складно объясняла, как на острове Святой Елены английские недочеловеки мучают французского гения.
6. Утиное движение.
В статье про это ничего нет, хотя это существенная честь моей деятельности и в интернете легко найти соответствующие материалы.
7. Бизнес.
Тоже ноль, хотя в одном месте говорится, что я «участвовал также в коммерческих проектах».
Я «не участвовал в проектах», а ещё до 1991 года решил и говорил всем вокруг, что здесь будет строиться общество денег, поэтому кроме денег здесь ничего не будет - нужно ещё 30-40 лет. Или сваливай за рубеж, или зарабатывай деньги. Будешь стоить миллион долларов, перед тобой будут ползать на карачках. Денег не будет, хоть спаси из пожара сто парализованных детей, эти люди будут плевать тебе в лицо.
Пушкин сказал «мы ленивы и не любопытны». Я по особенностям личной биографии ленив, но любопытен. Иначе я бы не выжил.
Ибо у моих родителей мировоззрение было такое:
- Говоришь, «детство беззаботное», так вот так тебя озаботим, что не разогнёшься.
И биллиардным шаром в лоб. Достаточно сказать, что меня в 3,5 года отдали в детский дом. Просто так. По беззаботности:
- Ты нам надоел, мы от тебя хотим отдохнуть. А ты там это… дыши свежим воздухом. В лесной школе.
(Кликабельно.)
Я и дышал. Зимой 1963 года в подмосковном лесу, среди слабоумных детей алкашей и уголовников.
Главное, боялся забыть лица родителей и их имена. Всё твердил: папа Женя и мама Валя, я Галковский. Улица Алексея Толстого, д.24, второй подъезд во дворе.
А воспитатели мне:
- Какой ты Галковский, выдумал тоже. Ты Талковский.
Мама «Г» писала с чёрточкой, когда заполняла заявление, то было неясно, «Т» или «Г». Спрашивают меня, я говорю «Галковский». А они метки на одежде смотрят, там мама везде нитками «Галк» вышила. Но как нарочно, совсем на «Талк» похоже. Ну и говорят: «Ну, вот же, Талковский! Не пизди».
Так и пошло: «Талковский, встать», «Талковский лечь». «Талковский, на тряпку». Нянечка, когда пол мыла, использовала детей для утяжелителя швабры. А мы и рады – на швабре кататься. И родители рады – Димка там на свежем воздухе, сил набирается.
Но постепенно образ родителей всё тускнел и тускнел, они не приезжали – месяц, два, три, четыре. А потом я заработал воспаление лёгких и стал умирать. Пришлось из детдома Димку забрать, подлечить. И отдать тётке.
Дальше-больше. Поэтому у меня с младых ногтей было чувство, что могут обслужить сразу, по-взрослому, в любой момент и самые близкие люди. А если разобраться по большому счёту, это и не близкие вовсе. Так, «Талковские».
Поэтому ходил я по улицам всегда спокойно, не торопясь. Но всегда разным маршрутом. На всякий случай. Местность надо знать. Мало ли что. Вот здесь до метро на 4 минуты быстрее и не вдоль трассы, а в тенёчке. А вот тут заборчик - как раз перемахнуть если что. И электричка рядом.
А кто обычно досконально знает местность хотя бы вокруг своего дома? Да никто. «Мы ленивы и нелюбопытны».
Поэтому в 1991 году у меня был огромный бонус. Люди только крутили носами как мышь на крупу, а я создал рекламно-информационное агентство и сделал его соучредителями два десятка перспективных людей. Которым дал юрлицо, ноу хау документооборота и карт бланш. Делайте что хотите.
Ну, все и сделали. Как только чел зарабатывал первую серьёзную сумму, делиться ему не хотелось, и он посылал Галковского куда подальше. Дольше всех держался один чудик, в последний момент спохватившийся:
- Вот у меня по фирмам 10 000 000 долларов, но я же соучредитель «Латоны». Вдруг Галковский возьмёт кредит, а я расплачивайся. С меня-то есть что взять.
Выпросил учредительные документы под каким-то предлогом и порвал.
Типа умный.
Меня это не удивило. То что все эти люди потом без ненужного Галковского разорились или 20 лет панчекрякают на ржавых трёхколёсных велосипедах – тоже.
Потому что местность надо знать.
А «Латона Эссет Менеджмент» купила миллионную недвижимость в Исландии. И делает там Лесную школу.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →